Неточные совпадения
Если б Левин мог понять, как он понимал, почему подходить к кассе на железной
дороге нельзя иначе, как становясь в ряд, ему бы не было обидно и досадно; но в препятствиях, которые он встречал по делу, никто не мог
объяснить ему, для чего они существуют.
Теперь я должен несколько
объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные тайны человека, которого я никогда не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой
дороге; следовательно, не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
— Это, я вам
объясню, — сказал он, — Петр Петрович насовал в
дорогу.
Не усидев, она вышла из дома и пошла в Лисс. Ей совершенно нечего было там делать; она не знала, зачем идет, но не идти — не могла. По
дороге ей встретился пешеход, желавший разведать какое-то направление; она толково
объяснила ему, что нужно, и тотчас же забыла об этом.
Марья Ивановна, оставшись наедине с матушкою, отчасти
объяснила ей свои предположения. Матушка со слезами обняла ее и молила бога о благополучном конце замышленного дела. Марью Ивановну снарядили, и через несколько дней она отправилась в
дорогу с верной Палашей и с верным Савельичем, который, насильственно разлученный со мною, утешался по крайней мере мыслию, что служит нареченной моей невесте.
— Ах, боже мой… Пардон. Ужас, как у нас ездят машинисты, — сказала она и, подумав,
объяснила: — Точно по проселочной
дороге.
— Значит — государю
дорогу даем, —
объяснил старичок, счастливо улыбаясь.
— Не беспокойтесь и не сомневайтесь,
дорогой Игнатий Львович. Вы можете быть совершенно откровенны с Оскаром Филипычем: я
объяснил ему все относительно приваловской опеки…
— У нас в клубе смешанное общество, —
объяснила Хиония Алексеевна по
дороге в танцевальный зал, где пиликал очень плохой оркестр самую ветхозаветную польку. — Можно сказать, мы устроились совсем на демократическую ногу; есть здесь приказчики, мелкие чиновники, маленькие купчики, учителя… Но есть и представители нашего beau mond'a: горные инженеры, адвокаты, прокурор, золотопромышленники, заводчики, доктора… А какой богатый выбор красивых дам!..
Всего вероятнее, что он тогда и сам не знал и не смог бы ни за что
объяснить: что именно такое как бы поднялось вдруг из его души и неотразимо повлекло его на какую-то новую, неведомую, но неизбежную уже
дорогу.
Старец этот, как я уже
объяснил выше, был старец Зосима; но надо бы здесь сказать несколько слов и о том, что такое вообще «старцы» в наших монастырях, и вот жаль, что чувствую себя на этой
дороге не довольно компетентным и твердым.
Все принялись обсуждать. Чжан Бао сказал, что явления миража в прибрежном районе происходят осенью и большей частью именно в утренние часы. Я пытался
объяснить моим спутникам, что это такое, но видел, что они меня не понимают. По выражению лица Дерсу я видел, что он со мной несогласен, но из деликатности не хочет делать возражений. Я решил об этом поговорить с ним в
дороге.
Часов в 10 утра мы увидели на тропе следы колес. Я думал, что скоро мы выйдем на
дорогу, но провожавший нас китаец
объяснил, что люди сюда заезжают только осенью и зимой на охоту и что настоящая колесная
дорога начнется только от устья реки Эрлдагоу.
Заболотье славилось своими торгами, и каждую неделю по вторникам в нем собирался базар. Зимой базары бывали очень людные, но летом очень часто случалось, что съезжались лишь несколько телег. В старину торговые пункты устанавливались как-то своеобразно, и я теперь даже не могу
объяснить, почему, например, Заболотье, стоявшее в стороне от большой
дороги и притом в лощине, сделалось значительным торговым местечком.
Бегать он начал с двадцати лет. Первый побег произвел общее изумление. Его уж оставили в покое: живи, как хочешь, — казалось, чего еще нужно! И вот, однако ж, он этим не удовольствовался, скрылся совсем. Впрочем, он сам
объяснил загадку, прислав с
дороги к отцу письмо, в котором уведомлял, что бежал с тем, чтобы послужить церкви Милостивого Спаса, что в Малиновце.
Объяснил я ему, что эти два домика в старину, когда еще железных
дорог не было, были заставами и назывались кордегардией, потому что в них стоял военный караул, а между зданиями был шлагбаум, и так далее.
— Это урядник на
дороге собирал, —
объяснил невозмутимо башкир. — Урядник все смотрит.
— Ну, Серафима, собирайся в
дорогу, — коротко
объяснил Галактион жене.
— Он и без этого получил больше всех нас, — спокойно
объяснял Стабровский в правлении банка. — Вы только представьте себе, какая благодарная роль у него сейчас… О, он не будет напрасно терять
дорогого времени! Вот посмотрите, что он устроит.
Рогожин вдруг бросил картину и пошел прежнею
дорогой вперед. Конечно, рассеянность и особое, странно-раздражительное настроение, так внезапно обнаружившееся в Рогожине, могло бы, пожалуй,
объяснить эту порывчатость; но все-таки как-то чудно стало князю, что так вдруг прервался разговор, который не им же и начат, и что Рогожин даже и не ответил ему.
И сам прыгнул в карету за Настасьей Филипповной и затворил дверцы. Кучер не сомневался ни одной минуты и ударил по лошадям. Келлер сваливал потом на нечаянность: «Еще одна секунда, и я бы нашелся, я бы не допустил!» —
объяснял он, рассказывая приключение. Он было схватил с Бурдовским другой экипаж, тут же случившийся, и бросился было в погоню, но раздумал, уже
дорогой, что «во всяком случае поздно! Силой не воротишь».
Дорогой Мосей
объяснял Артему, по каким местам они шли, какие где речки выпали, какие ключики, лога, кедровники. Дремучий глухой лес для Мосея представлял лучшую географическую карту. Другим, пожалуй, и жутко, когда тропа уводила в темный ельник, в котором глухо и тихо, как в могиле, а Мосей счастлив. Настоящий лесовик был… Солдата больше всего интересовали рассказы Мосея про скиты, которые в прежние времена были здесь, — они и шли по старой скитской
дороге.
Груздев приехал перед масленицей и остановился в господском доме. Петр Елисеич обрадовался ему, как
дорогому гостю, потому что мог с ним отвести душу. Он вытащил черновые посланного проекта и торопливо принялся
объяснять суть дела, приводя выдержки из посланной рукописи. Груздев слушал его со вниманием заинтересованного человека.
Тут мне
объяснили, что, проехав две с половиной станции, мы своротили с большой
дороги и едем теперь уже не на тройке почтовых лошадей в ряд, а тащимся гусем по проселку на обывательских подводах.
Чтобы
объяснить эти слова Клеопатры Петровны, я должен сказать, что она имела довольно странный взгляд на писателей; ей как-то казалось, что они непременно должны были быть или люди знатные, в больших чинах, близко стоящие к государю, или, по крайней мере, очень ученые, а тут Вихров, очень милый и
дорогой для нее человек, но все-таки весьма обыкновенный, хочет сделаться писателем и пишет; это ей решительно казалось заблуждением с его стороны, которое только может сделать его смешным, а она не хотела видеть его нигде и ни в чем смешным, а потому, по поводу этому, предполагала даже поговорить с ним серьезно.
— Ah! mais entendons-nous, mon cher! [Но согласимся,
дорогой мой! (франц.)] Отечество любить обязательно, но необходимо все-таки
объяснить себе, что такое это обязательно любимое отечество?
Мы переехали в город. Не скоро я отделался от прошедшего, не скоро принялся за работу. Рана моя медленно заживала; но собственно против отца у меня не было никакого дурного чувства. Напротив: он как будто еще вырос в моих глазах… пускай психологи
объяснят это противоречие, как знают. Однажды я шел по бульвару и, к неописанной моей радости, столкнулся с Лушиным. Я его любил за его прямой и нелицемерный нрав, да притом он был мне
дорог по воспоминаниям, которые он во мне возбуждал. Я бросился к нему.
— Все, кому трудно живется, кого давит нужда и беззаконие, одолели богатые и прислужники их, — все, весь народ должен идти встречу людям, которые за него в тюрьмах погибают, на смертные муки идут. Без корысти
объяснят они, где лежит путь к счастью для всех людей, без обмана скажут — трудный путь — и насильно никого не поведут за собой, но как встанешь рядом с ними — не уйдешь от них никогда, видишь — правильно все, эта
дорога, а — не другая!
— Ах, chere madame! [
дорогая мадам! (франц.)] —
объяснила она, — что же в этой теме дурного — решительно не понимаю! Ну, прыгал ваш ангелочек по лестнице… ну, оступился… попортил ножку… разумеется, не сломал — о, сохрани бог! — а только попортил… После этого должен был несколько дней пролежать в постели, манкировать уроки… согласитесь, разве все это не может случиться?
Двое вернулись, смело подошли к нам и
объяснили, что они воронежские, были на сенокосе, отработали и шли домой. Их было одиннадцать человек, но
дорогой четверо умерли.
— Повторяю, что вы изволите ошибаться, ваше превосходительство: это ваша супруга просила меня прочесть — не лекцию, а что-нибудь литературное на завтрашнем празднике. Но я и сам теперь от чтения отказываюсь. Покорнейшая просьба моя
объяснить мне, если возможно: каким образом, за что и почему я подвергнут был сегодняшнему обыску? У меня взяли некоторые книги, бумаги, частные,
дорогие для меня письма и повезли по городу в тачке…
— Поедем как следует, тихонько, —
объяснял Антип Ильич, — в селах, которые нам встретятся на
дороге, будем служить краткие литии; в Кузьмищево прибудет к телу отец Василий, я уже писал ему об этом, а потом вы изволите пожаловать с вашими сродственниками на погребение, и все совершится по чину.
— Напротив, дядюшка, — заспешил я в свою очередь, — все превосходно устраивается. Ведь уж теперь вам никак нельзя жениться на Татьяне Ивановне — это одно чего стоит! Я вам еще
дорогою это хотел
объяснить.
— Давайте вашу руку, но за обедом вы мне непременно должны
объяснить, почему вы считаете, что именно я должна принять на себя устройство спектакля? — полушепотом сказала хозяйка
дорогой.
Дорогой князь был очень предупредителен. Он постоянно сажал меня за один стол с собою и кормил только хорошими кушаньями. Несколько раз он порывался подробно
объяснить мне, в чем состоят атрибуты помпадурства; но, признаюсь, этими объяснениями он возбуждал во мне лишь живейшее изумление. Изумление это усугублялось еще тем, что во время объяснений лицо его принимало такое двусмысленное выражение, что я никогда не мог разобрать, серьезно ли он говорит или лжет.
Миновав огород, миновав проулок, Ваня повернул за угол. Он недолго оставался перед избами. Каждая лишняя минута, проведенная на площадке, отравляла радостное чувство, с каким он спешил на родину. Мы уже
объяснили в другом месте нашего рассказа, почему родина
дороже простолюдину, чем людям, принадлежащим высшим сословиям.
Старик отодвинулся от меня, и даже губы его, полные и немного смешные, тревожно вытянулись. В это время на площадке лестницы появилась лысая голова и полное, упитанное лицо профессора Бел_и_чки. Субинспектор побежал ему навстречу и стал что-то тихо и очень дипломатически
объяснять… Чех даже не остановился, чтобы его выслушать, а продолжал идти все тем же ровным, почти размеренным шагом, пока субинспектор не забежал вперед, загородив ему
дорогу. Я усмехнулся и вошел в аудиторию.
— Я, собственно, больше живу в вагонах, на железной
дороге. Я занимаюсь коммерцией: распорядитель в нескольких компаниях и сам тоже имею подряды. Нельзя, знаете: в год тысчонок шестьдесят-восемьдесят иногда зашибешь, — приятно это и соблазнительно… —
объяснил Янсутский.
— Я говорю с вами не официально, а как знакомый, который желает вам добра и которому не чужды ваши деловые интересы, — слышал Яков сиповатый голос. — Тут, видите ли, какая штука,
дорогой мой… стрелок! — Жандарм усмехнулся, помолчал и
объяснил...
— Да-с, Крестьян Иванович. Я, Крестьян Иванович, хоть и смирный человек, как я уже вам, кажется, имел честь
объяснить, но
дорога моя отдельно идет, Крестьян Иванович. Путь жизни широк… Я хочу… я хочу, Крестьян Иванович, сказать этим… Извините меня, Крестьян Иванович, я не мастер красно говорить.
Я провел их в комнату, где лежал убитый, и по
дороге старался
объяснить им, что Гаврило Степаныч не нуждается в их помощи, а что им нужно для составления протокола подождать приезда следователя, за которым в Нижне-Угловский завод послан нарочный.
Здесь я должен
объяснить, что милосердая Катерина Михайловна в это время дала приют в своем обширном доме одному безместному французу-гувернеру, которого завез в эту глушь один соседний помещик за довольно
дорогую плату, но через две же недели отказал ему, говоря, что m-r Мишо (имя гувернера) умеет только выезжать лошадей, но никак не учить детей.
Притом не худо
объяснить, что
дорога по таким непроходимым топям делается из гати, которая, перегнив, превращается в чернозем, а по оному растут не одни уже болотные травы и корнями связывают зыбкую трясину.
— Ах, матушка, ничего ты не понимаешь!.. —
объяснил генерал. — Ведь Тарас Ермилыч был огорчен: угощал-угощал
дорогого гостя, а тот в награду взял да и умер… Ну, кому приятно держать в своем доме мертвое тело? Старик и захотел молитвой успокоить себя, а тут свечка подвернулась… ха-ха!..
— Мы теперь на Причину поедем прямыми
дорогами, —
объяснял Собакин, отчаянно зевая. — И во времени расчет, да и рабочим меньше соблазна в лесу.
— Мы напрямки прокатим в деревню Сосунки, —
объяснял Флегонт Флегонтович, — а там меня уж дожидается доверенный с партией, а другой доверенный тоже с партией ждет в Причинке. Настоящей
дорогою ехать — крюк будет верст в десять, а лесом — рукой подать.
Стряпчий(ядовито). Нам тут много делать нечего — старше нас член есть. Губернаторских-то молокососов нынче этих развелось. Всю
дорогу мне в тарантасе
объяснял, как он тут всю подноготную выкапывать хочет.
По
дороге в город фотограф кое-что
объяснил клоуну. Пикколо покачивал головой и посмеивался.
— Видишь ли, и я видел и пьяных, и лошадей, и девиц, конечно, только — это особая жизнь, иначе окрашена она! Не умею я
объяснить… Ну, вот, скажем, девицы — эту зовут Марья, а ту Дарья, Олёна… А на картине она без имени, на всех похожа, и жизнь её как будто оголена пред тобой — совсем пустая жизнь, скучная, как
дорога без поворотов, и прямо на смерть направлена. Трудно это
объяснить…
Кавалерист
объяснил, сколько мог, сестрице, какой был великий человек этот гусар, и при этом рассказал, что граф здесь остался потому только, что у него деньги
дорогой украли, и что он сам дал ему сто рублей взаймы, но этого мало, так не может ли сестрица ссудить ему еще рублей двести; но Завальшевский просил про это никому, и особенно графу, отнюдь ничего не говорить.